Санька

Приходит время, когда наши воспоминания становятся нашими лучшими друзьями… Они приходят когда им вздумается, днём и ночью. Они открывают двери нашей памяти и начинают длинные молчаливые беседы, вызывая радость и грусть, слёзы покаяния, боль… И надежду на встречу с теми, кто ушёл навсегда…

Старая Кузминична очнулась от сна в сильном волнении. Проёмы окон были тёмными – до рассвета ещё далеко. Оперевшись на подушку, села и пошарила в тёмном пространстве перед собой, убеждаясь, что она одна в комнате. От тихих слёз разочарования щёки стали мокрыми. «Как же так?!» – думалось ей, он только что был с ней рядом, улыбался и разговаривал. А ещё просил помолиться о нём. И обязательно в храме.

– Мама, – говорил он, – сходи в храм и закажи службу, где поют «Вечную память». Ты знаешь, в каком бою я погиб?! Горели земля и вода, а небо упало на землю… И всё смешалось… Но ты не думай, мне не больно… Жаль одного, ты никогда не придёшь ко мне на могилу… Ты стара, а я так далеко… Помолись обо мне, мама.

Воспоминания, прорвавшись через сплошную стену слёз старой Кузминичны, увели её в далёкий 1921 год. В этот год он появился на свет.

Первого января 1921 года, как подарок на предстоящее Рождество. Муж Кузминичны, Григорий, был призван в Первую Мировую, потом долгих шесть лет австро-германского плена, долгое возвращение домой…

Как пережила она этот революционный переворот, Гражданскую, оставшись одна на хозяйстве с малыми детьми, знает только её сердце да рано поседевшая голова. Григорий вернулся угрюмым, молчаливым. Горевал по детям, безвременно ушедшим в его отсутствие во младенчестве. Естественным было его желание покинуть родные места, где, казалось, поселилось само Горе.

Кузминична ни в чём ему не перечила, в душе благодарила Бога, что муж вернулся живым. Хотя очевидным было, что война и плен сломали его. И тут родился Санька, как надежда на новую жизнь, на то, что всё образуется, забудется и будет крепким и надёжным, как прежде.

Санька рос спокойным и улыбчивым, а имя это, данное ему по Святцам, словно родилось вместе с ним. Никто и не сомневался, что он – Александр – заступник, защитник. А среди своих просто Санька. Вспомнилось Кузминичне, как в марте, при переезде к новому месту жительства, они потеряли Саньку. Ехали в обозе, в санях. Сыночек мирно посапывал, спелёнутый во множество одёжек на руках у мамы. На дворе март, а снегу было, как в январе. На повороте сани раскатились и живой свёрток выскочил из рук Кузминичны. Очнувшись от дрёмы и не обнаружив сына на руках, громко стала кричать она, звать Григория, извещая о пропаже. Обоз остановился и, высвободив из упряжи одну из лошадей, Григорий верхом кинулся назад, на поиски сына. Саньку обнаружили вскоре. Он лежал в размотавшихся пелёнках и одеялках, смотрел в звёздное небо и улыбался. Григорий подхватил сыночка, распахнув тулуп, прижал к себе… Поняв, что Санька цел и невредим, заплакал, смывая слезами груз пережитого, пришпорил коня, догоняя обоз. На новом месте жительства у Саньки появились братья и сестра. И он стал для них настоящим заступником.

В памяти Кузминичны всплывали картины, когда Санька опекал младшую сестрёнку Лену, которая росла пугливой, боялась всех и всего. Могла целый день просидеть в каком-нибудь укромном местечке, встретив безногого, заросшего чёрным волосом, соседа-инвалида, который громко выкрикивал что-то гортанным голосом, доводя малышку до полуобморочного состояния. Санька, зная это, провожал и встречал её из школы, которая находилась в соседнем селе.

Однажды спас младшего братишку Митю от разъярённого племенного быка, сорвавшегося с цепи. Бык был огромный, с красными бешеными глазами и пеной у пасти. Санька вовремя оказался рядом и успел затащить Митю на стожок сена. Крепко держал он за руку братишку, пока бык метался у подножия стожка, грозя разметать его по соломинке. На их истошные вопли примчались скотники и болевым шоком усмирили разбушевавшегося монстра.

Помогал Санька и матери по хозяйству, и отцу на колхозном выпасе. Отец был с ним строг, старался научить сына многим сельским премудростям. Но в то же время видел, как стремился подрастающий сын к знаниям. Учиться не пришлось. Наступило время идти в армию. В осенний призыв 1939 года отправился Александр в края далёкие на станцию Сковородино, что на Дальнем Востоке, исполнять свой воинский долг. Часто писал домой, рассказывал, как идёт служба. Скучал по младшим братьям, сестре.

К окончанию срока службы объявили о начале войны с Германией. Часть, в которой проходил службу Александр, через всю страну переправили на фронт. Более 10 дней часть стояла на станции Янаул, что на севере Башкирии. Это было совсем рядом с домом… Санька делал отчаянные попытки повидаться с семьёй. Да кто ж отпустит! Армейский Устав и объявленное военное положение не делали поблажек никому. Встреча не состоялась.

23 сентября 1943 года с небольшого посёлка Комарин началось освобождение Белоруссии от немцев. Для этого необходимо было форсировать Днепр… В воду входили 25 тысяч воинов. До противоположного берега добрались не более шести тысяч. Горели земля и вода, и небо упало на землю… Прорвать крепкую оборону противника вокруг Гомеля было делом стратегически важным. Эти военные задачи выпали на долю младшего сержанта, командира миномётного расчёта Александра Григорьевича Калугина. И он с ней справился. Гомель был освобождён. А Санька скончался в полевом госпитале от ран 22 октября 1943 года. Захоронен в братской могиле в деревне Ольховка.

В семье бережно хранят Санькин орден Отечественной войны, несколько писем-треугольников и похоронку с пятнами крови. С орденом Красной Звезды и вторым орденом Отечественной войны он был захоронен.

Из последнего письма родным в Башкирию: «Сидим на берегу большой реки. Ждём команды к переправе. Я набрал в поле немного картошки, сварили в котелке, вечеряем… Дорогие мои, если бы вы знали, как хочу я вас всех поскорее увидеть и обнять… Скучать нельзя, да и некогда… Война скоро закончится и мы обязательно встретимся. Ваш Санька».

Что видели они, эти мальчишки, родившиеся сто лет назад!? Что успели сделать, как реализоваться и проявить себя!? Учёба, профессия, семья, мечты и планы, надежда на мирное будущее, их песни и смех – всё оборвалось и ушло вместе с ними по вечной дороге. В Небо.